Перекрёстки времени[СИ] - Марина Казанцева

- Ты не был тут три года, - сказала Нияналь, останавливаясь перед кисейной завесой, прикрывающей вход в спальню.

- Так долго? - удивился он.

- О, нет. Это совсем недолго. Но я ждала тебя: я знала, что ты ещё вернёшься.

"Так отчего же так печален голос твой, моя принцесса? Что ты такое знаешь обо мне, чего я сам не знаю? Не сердишься на ветренника твоего, не укоряешь за скорое забвение ночей, что провели мы с тобой вместе? Раскаяние мучает меня, как будто я дерзнул вновь позвать любовь, отправленную в изгнание".

- Ты непостоянен, и твои хлопоты снова отнимут у меня тебя, - с тонкой улыбкой заметила она, не спеша откинуть полупрозрачную завесь.

Что ж, с этим он не будет спорить, поскольку знает, что его занёс сюда беспокойный ветер весеннего полёта.

- Ты покинешь меня, - сказала Нияналь без малейшего упрёка.

- Уже покинул, - остановила она его жест протеста.

- Но я оставила себе лучшее, что было между нами, - и с этими словами откинула занавесь и провела его в спальню.

Две колыбели, увитые пенным газом, стояли на месте, где некогда пребывало их ложе. Пряные запахи ночных фиалок, томный аромат диких роз и возбуждающий дух винограда заменил лёгкий дух лесных ландышей и звёздочек черники. Весёлые и скромные садовые виолы гнездились у основания столбов, где ранее качали пышными гривами роскошные пахучие люпины. Проёмы, глядящие в сад, закрыты белыми кисейными шторами, и спальня похожа на затейливый волшебный фонарик.

- Мои малышки, - нежно прошептала Нияналь, подводя очарованного Румистэля к колыбелькам.

Он посмотрел в них, и подумал, что видит в двух кроватках одно лицо: девочки-близняшки. Два восхитительных ангелочка с нежной кожей и бело-серебристыми кудрями. Две крохотные эльфийские принцессы. Его и Ниянали дочери.

- Как ты их различаешь? - чуть слышно прошептал он.

Эльфийка беззвучно засмеялась.

- Вот эту я назвала Сивион-лиль - сердце моё. А эту малышку зовут Вивиан-лиль - радость моя. Ты можешь их звать Сивион и Вивиан.

Как ни тихи были слова Ниянали, Сивион чуть пошевелилась и открыла сонные глазки. Глубокая небесная синева в обрамлении длинных чёрных ресниц глянула в потолок опочивальни, отчего у Румистэля, гулко ударило сердце.

- Глаза её отца, - прошептала эльфийка.

Вторая девочка как будто почувствовала беспокойство сестры и тоже проснулась. Густая изумрудная зелень открылась в её глазах, таких же, как у матери её, Ниянали.

Эльфийка провела рукой над колыбельками, насылая мирный сон на дочерей, и вывела Румистэля из опочивальни.

Чудесным был этот весенний полёт - никогда ещё Румистэль не был так счастлив. День шёл за днём, и они упивались любовью друг друга. Весна как будто застыла, охраняя это священное место, не допуская сюда ни внешних гроз, ни беспокойные ветра. Ясными ночами уносились они летать в миры под иными небесами, где всё знало и помнило те дни, когда они были неразлучны. Старые друзья встречали их, и чудеса, забытые непостоянным Румистэлем, вновь открывали перед ним своё очарование. А утром оба возвращались в весеннюю долину Ниянали, где она безраздельно владела повинующимся ей силами природы. Там, среди нескончаемого цветения жизни, гуляли они с девочками на солнечных полянах, среди цветников, качались на качелях и плавали на лёгких лодочках по тихим прудам. Хлопотливые няньки-карлицы, в смешных бархатных платьицах и пышных чепчиках, играли с малышками. Весёлые белки скакали перед близнецами и бренчали погремушками. Приходили лесные лани и приводили своих детёнышей пастись в заповедном саду. Вишни, яблоки, груши, виноград, ягоды приносил к столу волшебный сад, а хлопотливые карлицы пекли чудесные хлебы и пироги. Свежее молоко и сливки, мёд и лёгкое вино. Чудесна волшебная обитель Ниянали. Но в её взгляде, обращённом на него, Румистэль ясно читал: однажды ты уйдёшь. Однажды так оно случилось.

"Как там Джакаджа?" - озабоченно подумал Румистэль.

Всё ли он предусмотрел, когда так поспешно избавился от юноши, отправив его в объятия лесных забавниц? Всё же Румистэль чувствует ответственность за молодого бастарда, которого случайно, по рассеянности, прихватил с собой.

Самый простой способ отыскать что-либо - посмотреть в волшебное зеркальце. И вот Румистэль отыскал свою суму, с которой не расстается в походе, достал зеркальце и вышел с ним в сад. Его жена в то время сидела там с малышками в окружении нянек - девочек качали на качелях, и звонкий детский смех летал, как птица, над поляной перед замком. Увидев в руках мужа волшебную вещицу, Нияналь чуть нахмурила тонкие свои брови, но он этого не заметил, занятый своим делом.

Держа зеркальце на вытянутой руке, Румистэль медленно поворачивался вокруг себя. И вот в круглом окошечке появилась картина. Лицо Джакаджи. Парень исхудал, потемнел, порядком оборвался, выглядел измученным, голодным и спал прямо на земле под кустом ракиты.

- Ох, вот это ночка получилась! - изумился Румистэль, понимая, что его случайный спутник не смог выйти из вальпургиевой ночи и скитался по зачарованным чащам весь месяц, пока дивоярец наслаждался домашней жизнью!

- Милая, - обратился он к жене, - я, кажется, совершил промах. Мне придётся отправиться искать своего случайного попутчика - судя по виду местности, занесло его довольно далеко! С кем же он скитался?!

- Конечно, - она кивнула, как будто ничего другого и не ожидала. Да и может ли её беспокойный муж подолгу оставаться на одном месте! Если Румистэль почуял приключение - все ветры будут дуть в том направлении.

Конечно, можно просто перенестись к тому месту, где нашёл приют бедняга Юги, приключение которого слишком затянулось оттого, что ушёл он в полёт на пару с Румистэлем, а беспечный дивоярец забыл про него! Но Румистэлю не хотелось такого простого решения. В конце-концов, он в прошлом - как оно у него получается?! занятно всё же, - так что, хотелось бы осмотреться. Но как?

Он словно проснулся и начал оглядываться, ища: на чем бы отправиться в дорогу. Сияр остался в будущем времени.

- Твой белый дракон тут, - напомнила ему принцесса, и тут же, словно призванный неслышным призывом, на поляну явился большой белый дракон, покрытый мягкой длинной шерстью и с огромными оперенными крыльями.

- Мой Лахайо! - обрадовался Румистэль, вскакивая на дракона.

- Я скоро вернусь, Нияналь! - крикнул он, взмывая с места над цветущими садами.

- Конечно, - ответила она, когда его и след простыл.

***

Земля огромна, и далеко внизу затерялась маленькая долина, охраняемая магией Ниянали - его жены.

Сколько лет мы не видались с тобой, Нияналь, и я уж думал, что забыл тебя и твои ласки, отдающие печалью. Второй раз волшебная ночь Полёта приводит меня к тебе, как к забытому в глухом лесу колодцу. Как путник, сбившийся с дороги и потерявший ясный путь, блуждающий в потёмках, я прихожу к тебе и вижу призраки былого, силюсь понять их тайный смысл, и не понимаю. Бледное дитя луны, ты как будто избегаешь яркого света и прячешься от мира в очарованном саду. Почему ночной полёт второй раз приводит меня в твою застывшую навсегда весну - не ворожбой ли искусной, в которой мастерица, манишь ты к себе того, с кем разошлись твои пути? Или моя дремлющая память, неуловимая, как свет в ладонях, перебирает угасшие воспоминания и путает живой цветок с сухим?

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});